Белоостров…Далёкие годы,
Боровые, грибные леса.
Непоблекшие краски природы,
Нераспуганных птиц голоса.

Вечерами, пылящее стадо,
Коя-воя в полуденный зной…
Ничего мне на свете не надо –
Белоостров и мама со мной.

С молоком уплетаю чернику,
До вечерней играю зари,
А друзья мои – Матти и Нику.
И весёлая Анна-Мари.

Двух озёр желтоватые чаши,
И Пасторского озера жуть.
В них опасны купания наши,
Только мы не боимся ничуть.

Тут работу крестьянскую знают –
Без работы какое житьё:
В русских печках свой хлеб выпекают,
И сметана и масло – своё.

Дом, хоть просто, добротно построен,
И коровы, и лошади есть.
Ледник снегом до осени полон,
В нём кувшинов и крынок не счесть.

Здесь границей никто не считает
Мелководную речку Сестру;
Молодёжь вечерами гуляет,
На качелях в сосновом бору.

И недолгому отдыху рады,
На молебен воскресный спешат –
Озирая соседей наряды,
По шоссе на двуколках катят.

А у кирки в готическом стиле
Шпиль высок, витражи на окне.
Эту кирку и жгли, и бомбили
В миновавшей жестокой войне.

Но сейчас в ней счастливые лица:
Конфирмация, пастора речь,
В чёрном парни и в белом девицы,
Всё, что после не сможем сберечь.

А по будням телеги и косы.
Пахнет рожью и травами труд,
За болотом большие покосы,
Где волнушки и грузди растут.

Там брусника родится на диво,
За кустами видны хутора,
И течёт, извиваясь красиво,
Та запретная речка Сестра.

Перейдёшь – не рискуешь нисколько,
И частенько мне Лемби шепнёт:
Из Финляндии брат её Колька,
Вновь пробрался и в бане живёт.

С этим справиться власти не в силе –
За границей у многих родня.
Потому Белоостров сгубили,
Словно детство отняв у меня.

Всё сгубили – и избы, и нивы –
В эшелоны согнали людей,
И на месте деревни счастливой.
Лишь крапива, кусты и кипрей.

                                         Нина Мещерякова

Источник